Репетилов ("Горе от ума")

Смотри также Литературные типы произведений Грибоедова

— "Служил по статской. "В чины бы лез, да неудачи встретил". — "Тогда барон фон-Клок в министры метил, а я к нему в зятья шел напрямик без дальней думы, — рассказывает Репетилов. — С его женой и с ним пускался в реверси, ему и ей такие суммы спустил, что Боже упаси!.. Женился наконец на дочери его, приданого взял — шиш, по службе — ничего. Тесть немец, а что проку?" "Зови меня вандалом, — восклицает он, — я это имя заслужил: людьми пустыми дорожил, сам бредил целый век обедом или балом! о детях забывал! обманывал жену! Играл, проигрывал, в опеку взят указом! танцовщицу держал и не одну — трех разом! пил мертвую! не спал ночей по девяти! Все отвергал: законы, совесть, веру..." На это Чацкий отвечает ему: "послушай: ври, да знай же меру. Есть от чего в отчаянье прийти". Р. "рыскает всю ночь напролет", "А ты, мой батюшка, неизлечим, хоть брось, — замечает ему Хлестова. — Изволил вовремя явиться!" (к разъезду с бала). — "Прощайте, батюшка; пора перебеситься", — прибавляет она. "Куда теперь направить путь? А дело уж идет к разъезду", — говорит Репетилов лакею после разъезда с бала у Фамусова. — "Поди, сажай меня в карету, вези куда-нибудь!" "Способностями Бог меня не наградил, — заявляет сам Р., — дал сердце доброе, вот чем я людям мил. Совру — простят..." "Вот фарсы мне как часто были петы... что глуп я". "Пожалуй, смейся надо мною, что Репетилов врет, что Репетилов прост", — говорит он Чацкому. "Ты читал (книгу)? — изумляется Чацкий. — Задача для меня. Ты Репетилов ли?" "Часто" зовут его "суевером". Говорят, "что у него на все предчувствия, приметы". Упав при входе в дом, он считает это предвещанием встречи (с Чацким). — "Не любишь ты меня, — заявляет он ему, — естественное дело: с другими я и так и сяк, с тобою говорю несмело; я жалок, я смешон, я неуч, я дурак". — "Вот странное уничиженье", — замечает Чацкий. Встретясь же немного спустя с Загорецким, он говорит о Чацком: "Он не глуп. Сейчас столкнулись мы; тут всякие турусы... Мы с ним... у нас одни и те же вкусы". "У меня к тебе влеченье, род недуга! — говорит он Чацкому. — Любовь какая-то и страсть. Готов я душу прозакласть, что в мире не найдешь такого друга, такого верного, ей-ей; пускай лишусь жены, детей, оставлен буду целым светом, пускай умру на месте этом, да разразит меня Господь..." "Да полно вздор молоть", — обрывает его Чацкий. — "А! Скалозуб, душа моя! постой, куда же? Сделай дружбу!" — кричит Реп., увидев Скалозуба и "душит его в объятиях". "Поздравь меня: теперь с людьми я знаюсь с умнейшими, — сообщает он Чацкому. — Уж на меня нисколько не похожи. Что за люди, mon cher! Сок умной молодежи. Что бал, братец, где мы всю ночь до бела дня в приличьях скованы, не вырвемся из ига! Читал ли ты? Есть книга..." "Что нам высокий ум и тысячи забот! Скажите, из чего на свете мы хлопочем?" — философствует он. — Реп. участвует в "обществе", "секретнейшем союзе", "тайные собранья" которого происходят "в английском клубе" "по четвергам". "Пожалуйста, молчи, я слово дал молчать". "У нас... решительные люди, горячих дюжина голов. Кричим — подумаешь, что сотни голосов". "Шумим, братец, шумим!" "Государственное дело! оно, вот видишь, не созрело, нельзя же вдруг!" "Тьфу! Служба и чины, кресты — души мытарства. Лохмотьев Алексей чудесно говорит, что радикальные потребны тут лекарства, желудок больше не варит", — заявляет Реп. сейчас же после рассказа о том, как он "неудачи встретил" в поисках за чинами. "Ужасный либерал", — называет его Загорецкий. "Фу! сколько, братец, там ума! — рассказывает он Скалозубу о собраньях "у князя Григория". — Всю ночь толкуют, не наскучат; во-первых, напоят шампанским на убой, а во-вторых, таким вещам научат, каких, конечно, нам не выдумать с тобой". Участники их, князь Григорий, Воркулов Евдоким, Левон и Боринька, Удумоев, Ипполит Маркелыч и т. п. "Вслух, громко говорим, никто не разберет". "Вот люди! Есть ли им подобные? Навряд". "Я сам, как схватятся о камерах, присяжных, о Байроне, ну о матерьях важных, частехонько сижу не разжимая губ. Мне не под силу, брат. Я чувствую, что глуп". "Ну, между ними я, конечно, зауряд. Немножко поотстал, ленив, подумать ужас. Однако ж я, когда умишком понатужась, засяду — часа не сижу и как-то невзначай вдруг каламбур рожу! Другие у меня мысль эту же подцепят и вшестером, глядь, водевильчик слепят; другие шестеро на музыку кладут, другие хлопают, когда его дают. Брат, смейся, а что любо — любо". — "У нас с Чацким дельный разговор зашел про водевиль, — заявляет он вслед за этим Загорецкому. — Да, водевиль есть вещь, а прочее все — гиль". Репетилова, по его собственным словам, часто зовут "пустомелей".

Критика: По мнению Белинского, "это лицо типическое, созданное великим творцом". Р. верный прототип, которого собственное имя сделалось нарицательным и который обличает в авторе исполинскую силу таланта. (Белинский. Соч. т. V. Кроме того, ниже: Фамусов).